Дунаев - Вера в горниле сомненийДополнительные материалы / Дунаев - Вера в горниле сомненийСтраница 412
Это вполне логично для гуманиста: где Бога нет — всё позволить себе можно. Недаром Горький так ненавидел Достоевского. Ведь великий писатель пророчески разгадал его лукавое поведение.
Среди значительных художественных созданий Горького послереволюционного периода — пьесы "Егор Булычов и другие" (1932), "Васса Железнова" (второй вариант, 1936) и, конечно, "Жизнь Клима Самгина" (1925-1936).
В пьесе о Булычове и в её весьма слабом продолжении "Достигаев и другие" (1933) Горький ставил среди прочих цель опорочить духовных лиц и религиозный взгляд на жизнь. Характеристика лиц духовных, прямая и косвенная, в обоих пьесах крайне отрицательная.
Известно, что классовое сознание сопряжено с идеей неизбежной исторической гибели буржуазии. Это Горький и доказывает в своих пьесах. Та же идея — во втором варианте "Вассы Железновой". В семействе Железновых усилены приметы вырождения. Главная героиня, мощная характером Васса, в первом варианте утрачивающая лишь покой в результате своих хищных дел, теперь встречает в финале и собственную смерть.
Начиная длинное повествование о Климе Самгине, Горький сразу же заявляет о разрыве с традицией духовного поиска, свойственной русской литературе. Он совершает это, порицая двух крупнейших классиков XIX века, Толстого и Достоевского, и тем утверждая себя как писателя, вставшего на принципиально иной путь творческого поиска, путь полностью бездуховный.
Можно сказать, что повесть "Жизнь Клима Самгина" написана человеком, вполне и окончательно отрекшимся от Православия. Оттого ему оказалось доступным лишь изображение сплошного душевного мрака и тупой безысходности, в каковой пребывает заглавный персонаж повести на протяжении сорока лет своей жизни: если нет духовных стремлений, то откуда взяться свету?
Горький определил жанр "Самгина" как повесть и был прав: сорок лет жизни человека составили единый долгий период, в течение которого не произошло решительных качественных перемен ни в характере, ни в судьбе его. Самгин сорокалетний — всё тот же, каким был тогда, когда только начал осознавать себя. Чехову на описание подобной жизни хватило бы десяти страниц, Горький написал четыре объёмных тома, нагнетая количество событий, которые так и не дали нового качества натуры.
Клим Самгин вообще не догадывается даже о самой возможности духовного искания. Он живёт изначально вне религиозного знания (истинного, ибо некоторое формальное знание у него, разумеется, было), вне подлинного церковного опыта. Развитие характера Клима Самгина происходило в жёстких рамках стремления к самоутверждению с раннего детства. Ещё ребёнком его начали выделять взрослые, что льстило самолюбию мальчика. Внутренний конфликт Клима Самгина определяет несоответствие высоты его претензий уровню его способностей. Не умея возвыситься над другими, Самгин в сознании своём принижает их, чтобы оказаться всё же выше прочих. Банальная уловка посредственности.
Клим с детства научился замечать именно дурное во всём и видел прежде всего зло вокруг себя. Клим не знает веры, поэтому не бунтует, не ищет ничего вновь. Вместо любви с ранней юности Клим столкнулся с грехом, да так и остался с тем на всю жизнь. И с этим опытом он существует, усугубляя его количественно, но не изменяя качественно, всю жизнь свою. Клим Самгин проводит её не в поиске истины, а в убеждённости, что истины нет. Временам создаётся впечатление, что взгляд Самгина делает гнилым всё, на что обращается.
По сути, это крах всё того же гуманизма, антропоцентризма в восприятии мира.
Автор погружает своего героя в хаос споров, нескончаемых разговоров, обрывочных мнений и идей. Всё перемешано — и ничто не может претендовать на истинность. Каждый прав по-своему и каждый волен отвергать правоту каждого. Спорят о науке, о народниках и марксистах, о Ницше, о революции, о декадентах, о толстовстве . И все растеряны перед жизнью.
Горький использует персонажей и различные ситуации повествования, чтобы высказать как можно больше своих идей, чтобы дать оценку едва ли не всем явлениям общественной жизни дореволюционной России. В "Самгине" на широком историческом фоне даётся своего рода энциклопедия, свод авторских воззрений и общественных идей эпохи — и всё так перемешано, что зёрна от плевел отделить бывает затруднительно. Сама повесть по замыслу автора есть летопись интеллигентской жизни долгого периода русской истории, который совпадает с "серебряным веком" русской культуры. И этот "век" предстаёт перед читателем как нечто вымученное, выморочное. Одновременно некоторые исследователи видят в повести "скрытую автобиографию" самого писателя, находя внутреннее несомненное родство автора с его персонажем.