Дунаев - Вера в горниле сомненийДополнительные материалы / Дунаев - Вера в горниле сомненийСтраница 117
Ешё в первой встрече его с любовью она предстала будущему писателю "неизвестным чем-то", пугающим, "как незнакомое, красивое, но грозное лицо, которое напрасно силишься разглядеть в полумраке ." Поразительное сравнение находит он для любовного страдания: " .я страдал, как собака, которой заднюю часть тела переехали колесом".
" .Любовь есть одна из тех страстей, которая надламывает наше "я", — убеждённо утверждал Тургенев — что логически безупречно соответствует системе его ценностей. Недаром же и низводит он любовь на уровень страсти: банальное заблуждение "мудрости мира сего". Страсть и впрямь разрушает, надламывает человеческое "я". В системе же ценностей Православия любовь не может надломить личность. Она приближает к Богу.
Любовь для Тургенева — и загадка, и счастье, и трагедия, и болезнь, и страдание, и неотвратимый рок. Но в каком бы облике она ни являлась ему и его героям, в ней неизменно одно: невозможность счастливого завершения в браке.
Так было в творчестве Тургенева. Так было и в жизни его. Над ним как будто тяготел страх перед браком. Любовь же стала для него кумиром, лицо которого порою ужасало какою-то роковой тайной своею, но противиться которому он не мог.
Вот урок: возомнит горделиво человек, будто он "сам себе господин", и сам же станет на всю жизнь рабом пугающей его страсти, сознавая это с горечью и недоумением. А уж какое именно рабство пошлёт ему Господь — тут кому что выпадет .
"Иисус отвечал им: истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха . "(Ин. 8,34).
2
В начале 1843 года за подписью Т.Л. (т. е. Тургенев-Лутовинов) — появилась в печати отдельным изданием поэма "Параша". Это событие и можно считать подлинным началом писательской биографии Тургенева. Поэма была одобрена самим Белинским. Критику показалось даже, что Тургенев станет новым великим русским поэтом, наследником Пушкина и Лермонтова. Тургенев, действительно, стал великим поэтом, но — в прозе. Как ни странно, Тургенев-стихотворец современному читателю совершенно незнаком (единственное исключение — знаменитый романс "Утро туманное ."). Да он не слишком долго и выступал перед публикою в этом качестве: до 1847 года. Одновременно со стихами Тургенев начал пробовать силы и в прозе. Уже в 1844 году появилась его первая повесть "Андрей Колосов".
Однако сомнения относительно избранного пути его долго не оставляли, возникало даже намерение оставить литературу. Лишь появление в журнале "Современник" первых рассказов будущего цикла "Записки охотника" вернули Тургеневу расположение критики.
Этот цикл — произведение поистине эпохальное в русской литературе. И в судьбе самого Тургенева. "Моя физиономия сказалась под 30 лет", — напишет он позднее. "Под тридцать" ему было в 1847 году, когда появились первые из "Записок" (и когда, не забудем, он написал то письмо Полине Виардо с признанием о предпочтении сатаны).
"Коротенький отрывок в прозе" , как определил сам автор свой очерк "Хорь и Калиныч", был напечатан как будто бы только из-за нехватки серьёзного материала для первого номера "Современника" (в таких случаях, весьма нередких в журнальной практике, порой идёт в ход что раньше под руку попадётся). Знаменитое впоследствии название всего цикла придумал И.И. Панаев "с целью расположить читателя к снисхождению". Вот так тихо и мирно, чуть ли не случайно, при явно снисходительном отношении редакции произошло это событие.
С 1847 по 1852 год сложился весь цикл "Записок". А в 1852 году князь В.В. Львов был уволен от должности цензора за то, что пропустил "Записки охотника" в печать отдельным изданием.
Два чувства — сострадание и ненависть — соединились в душе Тургенева при создании "Записок охотника": сострадание русскому крестьянину — и ненависть к крепостной системе.
В "Записках охотника" Тургенев осмелился опровергнуть то, чем бессознательно пользовалась большая часть русского дворянства (и что совсем недавно он безуспешно пытался оспорить в столкновениях с матерью). Этот шаблон предельно просто выразил один из тургеневских персонажей: "По-моему: коли барин — так барин, а коли мужик — так мужик . Вот что". По сути, в одной этой фразе вся помещичья идеология. А то, что и барина и мужика можно назвать единым словом человек, — многие уразуметь не могли. Поколения русских людей были воспитаны на мысли о бесспорном врождённом превосходстве дворянства над крестьянским народом. Разубедить в этом представлялось делом необычайно сложным. Великую задачу — раскрыть и показать богатство души и возвышенное благородство русского крестьянина, помочь полюбить его — поставила жизнь перед русскими литераторами. Первым произведением, в котором правдиво, полно и с любовью был изображен крепостной народ, явились "Записки охотника".