Дунаев - Вера в горниле сомненийДополнительные материалы / Дунаев - Вера в горниле сомненийСтраница 394
В религиозных стихах его начинает чувствоваться нарочитость и фальшь. Таковы стихотворения "Исус-младенец" (1916), "То не тучи бродят за овином ." (1916), "Не от холода рябинушка дрожит ." (1917) Воспроизведение евангельских образов в реалиях крестьянского быта чрезмерно сусально, слащаво. Все эти фальшивые напевы "О том, как Богородица, // Накинув синий плат, // У облачной околицы // Скликает в рай телят", — достаточно притворны.
Мир раннего Есенина, если воспринимать со стороны, кажется почти ненарушимо гармоничным. Душа поэта бытует в изменяющемся, подвижном и оттого влекущем к себе и вечном мире. Но стоит вглядеться пристальнее, и увидишь, что в этом движении, смене обликов и состояний есть и переход к неживому, уходящему, исчезающему. Это слишком отзовётся в позднем творчестве, но становится заметным и в совсем молодых стихах. Появляются первые трещинки в кажущейся целостности мировосприятия, колеблется нравственное постоянство. Вдруг оказывается: смерти, гибели нельзя противиться, как бы ни была прекрасна жизнь. И появляются первые робкие мотивы отвержения веры — в разбойной доле.
Тут у Есенина отчасти видна подражательность, подлаживание под старые шаблоны. Но всё же . Вскоре тот же мотив повторяется: в знаменитом стихотворении "В том краю, где жёлтая крапива ." (1915). Сердцем чист . То есть — блажен? И в этом "блаженстве" — бесовская тяга .
А год спустя — уже слишком знакомое по поздним стихам:
Устал я жить в родном краю В тоске по гречневым просторам, Покину хижину мою, Уйду бродягою и вором.
--------------------------------------
И вновь вернусь я в отчий дом, Чужою радостью утешусь, В зелёный вечер под окном На рукаве своём повешусь.
Но это ещё заигрывание с новой щекочущей темою, баловство. А вот баловство ли — отвержение родины, ощущение своей чуждости ей?
Не в моего ты Бога верила, Россия, родина моя! Ты, как колдунья, дали мерила, И был, как пасынок твой я.
Если тут и игра, то опасная. И предчувствию "паденья рокового", которым завершается это стихотворение, написанное в 1916 году, менее чем через девять лет предстоит сбыться.
Но пока он хочет прозреть обновлённую жизнь — райский град Новый Назарет, впервые названный в стихотворении "Тучи с ожереба ." (1916), а затем утверждённый в "Певущем зове" (апрель 1917), восславленный как символ обновляющейся жизни. Надежда на земное обновление и счастье соединяется с евангельским видением мира. Облик будущего навязывается как рай на земле. Новый Назарет — одна из наивных форм обыденных для той поры хилиастических мечтаний. И, кажется, искусственно сконструированный образ. Скоро образ Нового Назарета преобразуется в идею Инонии, в стилизацию под народную утопию в кощунственно-богоборческом толковании.
Мы видим, как начинают мешаться образы, мешаются мысли, близка уже смятенность. В слишком соблазнительное время попал Есенин со своей неокрепшей душевностью — и оно сломило его.
12
Ни одна эпоха внешне не имела такого многообразия эстетических форм и стремлений, как "серебряный век". И какая ещё была так однообразна?
Уныние, бегство от жизни, мистические соблазны, отвращение от правды Божией, доведённое до крайности, тяга к бесовскому началу, помышления о смерти . Всё едино, как ни назови.
Розанов чутко воспринял из самой атмосферы времени и выразил определённее прочих то, чем жила в этот "век" российская культурная элита. Слова его кощунственны, но точно выражают то настроение, ту убеждённость, какими была отравлена "серебряная" культура. Автор написал это уже после катастрофы 1917 года в своём знаменитом "Апокалипсисе нашего времени" (1918—1919). Для многих и по сей день, в этом сказалось последнее слово земной премудрости: "Так что Иисус Христос уж никак не научил нас мирозданию; но и сверх этого и главным образом: "дела плоти" он объявил грешными, а "дела духа" праведными. Я же думаю, что "дела плоти" суть главное, а "дела духа" — так, одни разговоры.
"Дела плоти" и суть космогония, а "дела духа" приблизительно выдумка.
И Христос, занявшись "делами духа", занялся чем-то в мире побочным, второстепенным, дробным, частным".