Соперники СавлаТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / Соперники СавлаСтраница 6
Если обратить внимание только на эмоциональный антагонизм, то с этих позиций наиболее вероятным может показаться следующее объяснение: если Савл тоже был зелотом, что, по-видимому, вполне вероятно, у него могли быть некоторые фракционные отличия от остальных зелотов, а кроме того, его горячий полемический темперамент — преувеличенный в ретроспективе и впоследствии дошедший до той точки, когда Савл оказался за бортом экстравагантного решения дилеммы еврейского мессианизма (как завоевать мир во имя Бога, который ничего не делал для того, чтобы помочь), усилил его оппозицию к последователям Иисуса до той взрывоопасной точки, которая впоследствии и разрешилась его приступом.
То есть если бы Савл перед своим кризисом был фанатичным зелотом, то он мог настолько горько разочароваться провалом мессианской агитации, особенно — унизительным крахом собственного движения Иисуса, что это вызвало бы резкие изменения в его взглядах и привело его к той точке зрения, которая выходила далеко за пределы местнической проблемы судьбы Израиля и которую он теперь принялся решать через свои собственные — гораздо более грандиозные — проекции. Однако ничего из всего этого нельзя утверждать с полной уверенностью.
Личный кризис Савла на его собственном пути вывел его за пределы круга последователей Иисуса, хотя в той беспокойной атмосфере данный факт также в течение некоторого времени не был явным. От первоначального пятнадцатилетнего периода деятельности Савла после его припадка не осталось никаких следов, а значит, нет никакой возможности узнать, о чем он думал, насколько он проникся взглядами тех конгрегаций, с которыми он был знаком, и, вообще, каковы были его собственные оригинальные взгляды.
Несомненно, что его личная эволюция, поскольку она включала в себя формулирование определенного набора верований (сами по себе они — просто дополнение к лихорадочному ожиданию, которое должно было охватить всех мессианистов), не принимала в качестве своей исходной точки бесхитростную надежду иерусалимских последователей Иисуса. Савл не начинал с размышлений о зачатии Иисуса, а сразу перешел, как по мосту, через мнения об Иисусе, какие только бытовали в общине иисусистов; он должен был проявить свои характерные установки через иудейскую конгрегацию в эллинском мире.
Савл не только не знал Иисуса, но и не имел никакого отношения к формированию ранних групп последователей Иисуса, тех групп, которые помимо Антиохии и Рима возникли также в Финикии и на Кипре (Деян. 11:19).
Несомненно, в верованиях иерусалимских последователей Иисуса было что-то по самой своей сути бесплодное; в конце концов, поскольку они и не думали отказываться от традиционного иудаизма, то реально они ограничились таким набором установок, которые никуда не могли привести в том случае, если их основная надежда не осуществится — фактически, если Иисус не вернется во славе на облаках. У последователей Иисуса была простая проблема, которая решалась тоже просто.
Если бы Иисус воскрес, и это не было бы простым воскресением, подобным, например, воскресению Лазаря, а было бы его прославлением «по правую руку» от Яхве, то это могло означать только одно: у Яхве был замысел указать исключительно на Иисуса — он был Мессией!