Борьба с ТоройТеория происхождения христианства / Христос после Иисуса / Борьба с ТоройСтраница 8
Концептуализация греха Савлом также отражает повторное введение им мифологии в его собственный вид иудаизма, который был навязан ему необходимостью заполнения интервала между воскресением Мессии и его Славным возвращением.
Говоря в целом, банальностью раввинских высказываний стало положение, что каждый человек способен действовать в желательном направлении с помощью свободной воли. Большинство иудейских учителей (вместе с раввином Акибой, спустя несколько поколений после Савла) подробно изложили абсолютную свободу, или свободу человеческой воли, сделав банальный вывод о том, что, вообще говоря, соблюдение Торы позволило человеку освободиться от греха. Это являлось еще одним способом сказать то, что было очевидным. За счет ценности своего существования Тора уравновесила злобный импульс, поскольку, в конце концов, она была дана человеку, чтобы привести в гармонию всю его природу, включая силу воли.
Но некоторые иудеи были более пессимистичными. Раввин Ели-езер бен Хиркан, к примеру, который жил сразу же вслед за Савлом, дает более или менее сходное описание человеческой греховности. Некоторые раввины даже предполагали наличие греховного импульса не просто как импульса, а почти как автономного чужого Бога, обитающего в человеческом теле.
Итак, собственный взгляд Савла на грех отличался только своим экстремизмом. Он дает более или менее личное объяснение греха (Рим. 7), приводя примеры различных раввинских взглядов на эту проблему. Он укрепляет раввинскую доктрину борьбы между пагубным и добрым импульсами («есер ра» и «есер тобх») при описании их противостояния друг другу, которое выглядит как мифологический пережиток той эры, что существовала до рождения монотеизма. Таким образом, обосновывая отказ от законности Торы, слишком слабого инструмента противостояния мощному наплыву из подсознания, Савл впадает назад в мифологический мир, предшествующий монотеизму, и возрождает понятие автономно борющихся сил.
Савл представил силы, дуалистически сгруппированными друг против друга, — дух против плоти, воля против способности, закон Божий и закон греха. Все были заняты смертельной борьбой внутри человеческого сердца. Борьба была неравной. Закон Божий — Тора — не мог привести в движение ничего, кроме человеческой силы воли, тогда как действительное поведение человека определялось самой природой его плоти, которая греховна (Рим. 7:14—23).
Будучи банальностью, доктрина греха, по Савлу, обрела замечательный динамизм благодаря своей темпераментной экстравагантности и его психоневрозам. Он был пессимистом и экстремистом.
Фактически собственное страдание заставляет Савла усилить его концепцию Конца света — единственного достаточно великого явления, способного спасти его. Он явно занят, не вдаваясь в подробности, показом того, как завершится история, что говорит о его поглощенности тем простым фактом, что история не завершилась. Он приводит детали только для того, чтобы показать, как Мессия, покорив ангельские силы, передает свою власть Богу, который потом становится «всем во всем». Именно там останавливается всемирная история. Каждый, кто благодаря целомудрию движения дальше от Бога, а затем возврата к нему, доказал свое послушание ему, полностью принадлежит Богу, и это навечно. Все остальные обречены на вечное проклятие.