«Матерь Церковь»Теория происхождения христианства / Христос после Иисуса / «Матерь Церковь»Страница 4
Этот поворот перспективы очень крутой и совершенно не согласуется с прославляющей тенденцией в евангелиях, на которую я ссылался. Отсюда, в соответствии с нашим критерием подлинности, следует признать этот эпизод более убедительным, несмотря на его стилизацию в духе общей тенденции.
Ограничение появления Иисуса после смерти рамками Иерусалима подтверждено двумя отрывками в Евангелии от Луки (24:13—53), главой 20 в четвертом евангелии (вышеприведенным отрывком) и заключением сохранившейся версии Евангелия от Марка. Однако при тщательном их изучении эти отрывки можно считать вторичными (что доказывается как структурой текста, так и логическими соображениями) по сравнению с более древним преданием, согласно которому эти события происходят в Галилее, куда, без сомнения, сбежали сторонники Иисуса, потерпев фиаско в Иерусалиме.
Существует некоторая путаница относительно количества и порядка «явлений» Иисуса перед учениками. Наиболее вероятно, что самым первым надо считать его появление перед Симоном-Камнем (Петром), а затем, несомненно, и перед другими учениками («двенадцатью»).
Неуверенность описания этих основных подробностей в самом древнем предании можно увидеть, сравнивая вышеупомянутые отрывки из Первого послания Савла Коринфянам с данными о явлениях Иисуса, приведенными в евангелиях: с одной стороны, список Савла слишком длинен, ибо он включает 500 учеников, затем — брата Иисуса Якова, затем — всех апостолов, не упомянутых в евангелиях, а с другой стороны, он слишком краток, ибо в нем пропущен эпизод из Евангелия от Луки с учениками, шедшими по дороге в Эммаус. Кроме того, кажется, что Савл абсолютно не владеет информацией о вторичных легендах, относящихся к гробнице Иисуса, помещении туда его тела и об его исчезновении.
Тот стиль, которым в евангелиях изложено все остальное, создает однозначное впечатление, что суть всего предания, то есть вера Симона-Камня, а также, без сомнения, других ближайших спутников Иисуса в его воскресение, основанная на появлении его в видении, была в целом явно преувеличена в соответствии с самой природой евангелий и Нового Завета с помощью поздних деталей назидательного характера. Они были призваны обосновать власть первоначальной Церкви «апостольской традицией» и таким способом оправдать само существование Церкви, которая, как мы уже видели, была последним, о чем мог думать Иисус.
Вышеупомянутое свидетельство о наличии сомнений среди самых первых учеников Иисуса, конечно, исключение из этого правила. Рассказ об их сомнениях, особенно забавный сюжет о Фоме Неверующем, сохраняя минимум знаний в информационном вакууме первого после смерти Иисуса поколения, подтверждает постепенность распространения веры в его воскресение.
Явления Иисуса не требуют объяснений, то есть объяснений как чего-то сверхъестественного. Для достижения нашей цели вполне достаточно проследить возникновение веры, которую вызвали эти «явления». Если подходить с исторической точки зрения, то важно различать, видел ли действительно Симон-Камень видение или же просто думал, что видел его. Но поскольку мы воспринимаем эту историю с подачи документов, регистрировавших веру исторических личностей, для нас не важно, был ли Симон-Камень прав или нет. Видение — это просто то, что, как вы думаете, вы видели.
Что же касается «объективной» основы для субъективного впечатления, то в евангелиях или вообще в Новом Завете нет ничего, что дало бы повод даже для начала такой дискуссии, поскольку в то время между такими понятиями не было четкой демаркационной линии. Вера в чудеса, которая и сегодня широко распространена, в тот период была еще большей.
Конечно, воскресение Иисуса не считалось простым возобновлением жизни в земном теле. Оно не было, так сказать, дублированием собственных чудес Иисуса, воскресившего из мертвых Лазаря и дочь Иаиры. В тех случаях можно сделать предположение об их преждевременной смерти, затем, в соответствующее время, наступала их нормальная смерть. Воскресение же Иисуса было чудом совсем другого порядка. Оно навечно обеспечило ему неуязвимость перед лицом смерти и было истолковано как эквивалент его прославления по правую руку (одесную) от Бога; именно это составляет главный смысл его чудесных «явлений» перед учениками и другими людьми, а также демонстрирует их нефизическую природу. Это — еще и напоминание о некоем любопытном факте: хотя божественность Иисуса ко времени создания и редактирования евангелий была уже хорошо обоснована, долгие годы после его смерти сохранялось впечатление о нем — исключительно как о человеке; ссылка на его божественность встречается лишь один или два раза, как бы искусственно, — в упоминании его титула в евангелии или когда кто-то посторонний (типа римского центуриона) напоминает, что он — Сын Божий.