Иисус против Иерусалима (шаг первый)Иисус Христос в жизни / От Иисуса к Христу / Иисус против Иерусалима (шаг первый)Страница 3
Д. Мережковский. С. 111.
Три главных пути вели из Галилеи в Иерусалим: один, западный, соединялся с большой дорогой между Птолемаидой и Газой, проходил через равнину Сааронскую, сворачивал близ Лидды и поднимался на Иудейские горы, минуя Самарию. Другой, прямее, шел без всяких поворотов по равнине Изреельской, проходил Самарянскою страною и приводил в Святой Город через Вефиль, Раму и Гаваон, нынешний Тель-эль-Фуль. Третий путь шел вдоль Геннисаретского озера, направлялся в Иорданскую долину, проходил мимо Скифополя и Архелаиды, обходил гору Сартабах, спускался к Фасахлиде и Иерихону и продолжался пустыней, через Вифанию и Виффагию, до Масличной горы. Таков был путь караванов, следовавших западным берегом озера; по нему, вероятно, и следовал Иисус, покинув Капернаум.
А. Дидон. С. 214.
Дорога тянулась, постоянно поднимаясь на Елеонскую гору, через зеленые луга под тенью деревьев, а потом внезапно поворачивала круто к северу. С этого поворота виделся как на ладони Иерусалим. В ясной атмосфере, возникая из глубины тенистой долины, которая его окружала, восставал перед Ним город, с которым связаны были тысячи воспоминаний, и утреннее солнце, падая на мраморные башни и позолоченные крыши храма, отражалось огненным блеском, заставлявшим зрителя отвести поневоле глаза. Такой блеск подобного города во все времена производит неизгладимое впечатление. Многие путешественники из евреев и язычников придерживали своих лошадей и глядели на это зрелище с невыразимым волнением. Я сам, в среду на святой неделе, 14 апреля 1870 г., не при солнечном восходе, а при полном свете месяца, проезжал из Вифании этим местом и никогда не забуду впечатления, возбужденного во мне внезапным видом города, с его куполами, минаретами и мелькающими огоньками, когда он видится при лунном освещении. Но на тогдашний Иерусалим в «его царственной мантии гордых башен» надо было смотреть, как на одно из чудес света.
Ф. Фаррар. С. 123.
Иерусалим был тогда не только центром иудейского богопочитания, но и средоточием религиозной науки. Две враждебные друг другу школы делили между собой мыслящих людей того времени, — то были школы Гиллеля и Шаммаи. Одна, более уступчивая и снисходительная, обращала все свое внимание на нравственную сторону Закона и объявляла ее более важной, чем обряд; другая, более мелочная и узкая, привязывалась к букве Закона и старалась всем навязать непосильное бремя Моисеевых предписаний, еще увеличивая их тысячами мелочных подробностей…
А. Дидон. С. 133.
Совершенная бесплодность природы в окрестностях Иерусалима, однако, питала изначальное нерасположение Иисуса к этим местам. Долины здесь лишены воды, почва камениста и неплодородна. Только вид на Мертвое море имеет кое-какую привлекательность, в других же местах природа однообразна. Один лишь холм Миспа, со своим напоминанием древнейшей истории Израиля, достоин внимания. Во времена Иисуса город представлял почти тот же вид, что и ныне. В нем не было древних памятников, так как до Асмонеян евреи оставались чуждыми всякому искусству; только Иоанн Гиркан начал украшать город, а Ирод Великий сделал его одним из великолепных городов Востока. Постройки Ирода могли поспорить с самыми совершенными постройками древности своим величественными видом, совершенством исполнения и красотой материала.
Э. Ренан. С. 175–176.
Даже и ныне, когда спускаются сумерки в мрачные ущелья Иосафата, град Давида и Христа возникает величественно и живописно из глубины темных долин. На его куполах и минаретах отражается умирающий свет заката, и кажется, что они вечно ожидают ангелов правосудия. Там Иисус давал своим ученикам свои последние поучения о будущем принесенной Им религии и о грядущих судьбах человечества, завещая им свое земное и небесное обетование.
Э. Шюре. С. 395.
Полнейшее отсутствие понимания природы, ведущее к некоторой сухости, узости и суровости, придавало чисто иерусалимским созданиям характер грандиозный, но в то же время бесплодный, печальный и отталкивающий. Со своими напыщенными учеными, фанатичными законниками, лицемерными и желчными святошами, Иерусалим не мог покорить человечества. Север же (имеется в виду Галилея. — Е. Г.) дал миру наивную Суламифь, смиренную хананеянку, страстную Магдалину, доброго кормильца Иосифа и Деву Марию. Один только север произвел христианство. Иерусалим, напротив, есть настоящая родина упорного иудаизма, который, будучи основан фарисеями и утвержден Талмудом, прошел все Средние Века и дошел до наших дней.
Э. Ренан. С. 94.
К городу (накануне праздника Пасхи) постоянно прибывали огромные караваны, привносившие в нем и его окрестностях все большее и большее оживление. Тут можно было видеть иудеев рассеяния из всех возможных стран. Под сенью храма встречались между собою парфяне, мидяне, еламитяне, жители Месопотамии в одеждах далекого Востока, со своими длинными караванами верблюдов и мулов; партии из всех провинций Малой Азии, Каппадокии, Понта, Фригии и Памфилии, с отличительными чертами в одежде и языке; большие массы зажиточных иудеев из Египта, главного местопребывания иноземных иудеев, из Ливии и из Киренаики в Африке; паломники даже из императорского Рима и из далеких городов и селений пустынной Аравии. Одним словом, весь иудейский мир собирался в одно место.