Возраст разума
Дух эпохи Просвещения можно подытожить знаменитой фразой философа Рене Декарта (1596— 1650): «Cogito, ergo sum» («Я мыслю, следовательно существую»).
Рассудок служил точкой отсчета. Все проблемы можно было решить с его помощью. Особенно возросла уверенность в научной объективности: возможности изолировать любую часть нашего мира, выяснить принципы ее работы и использовать их к своей выгоде. Движущей силой ранних научных исследований было стремление полнее раскрыть славу Творца и хотя бы мельком увидеть Его замысел в Творении (см. главу 10). С другой стороны, в эпоху Просвещения человек был мерой и центром всего, а понятие Божественного Промысла отошло на задний план.
Существовала твердая уверенность в прогрессе, дающем человеку власть над миром. Все казалось возможным. Знания, по утверждению английского философа Джона Локка (1632 — 1704), поступают от пяти чувств, то есть из нашего восприятия. Следовательно, человек, способный познать все сущее, должен быть свободным и независимым. Свобода личности, в противоположность любой предыдущей эпохе, была более важной, чем общественная солидарность. Поэтому Вольтер (1694 — 1778), блестящий французский писатель, противопоставлял свободу мысли любой «ортодоксии», особенно в лице Церкви.
Этот взгляд на мир утвердился во второй половине XVII века. В новой системе убеждений не было необходимости в христианском Боге, который облекся человеческой плотью и оставался в тесной связи с верующими через Святого Духа. Бога без труда можно было исключить из общей картины или рассматривать как безучастного «наблюдателя», создавшего мир, а затем устранившегося от любого активного вмешательства.
Шотландский философ Дэвид Юм (1711 — 1776) утверждал, что если природа единообразна, а человеческий рассудок способен дать ответы на все вопросы, то для чудес не остается места. Это было прямым вызовом христианству, основанному на вере в земное воплощение и воскрешение Иисуса.